Затем, к моему удивлению, Вэнс заплатил за его похороны. В то время мне было только шестнадцать лет, но после этого я влюбилась в него ещё больше. Он по-прежнему перебрасывался со мной только несколькими фразами, спрашивая, что я делаю и не нужно ли чегонибудь. Но его взгляд всегда был направлен на меня, когда мы находились в одной комнате.

Я чувствовала, что он чего-то ждал. Его глаза следили за мной, заставив меня думать, что он хотел меня. На мой восемнадцатый день рождения сотрудники приюта устроили для меня небольшую вечеринку. Я не чувствовала праздничного духа, потому что несколькими неделями ранее мою бабушку отправили в дом престарелых. У меня не было праздничного настроения, но небольшой части меня было интересно, будет ли там он. А вдруг всё это время он ждал, пока мне исполнится восемнадцать.

Он не пришел в ту ночь. Мой взгляд продолжал возвращаться к двери, но печальные минуты всё тикали, и чем больше я ждала, тем более одинокой себя чувствовала. Когда все разъехались, я ушла в офис и села на пол, чтобы взять себя в руки. Я знала, что мне придётся идти в пустой дом, но я этого не хотела.

По моим щекам начали течь слёзы, как раз перед тем, как в офис зашёл Вэнс и усадил меня к себе на колени. Только на этот раз, когда я посмотрела на него, он не поцеловал меня в щёку. Он смахнул мои слёзы и прижался своими губами к моим. Поцелуй был таким мягким и сладким, что, в тот момент, всё вокруг стало неважным. Тяжесть забот рассеялась, и я почувствовала, что вернулась домой. Почувствовала, что всё теперь будет хорошо.

Если бы я только знала, что это будет наша единственная ночь вместе. Я бы не отпустила его. Я бы заставила его остаться со мной, не дала бы уйти, высадив меня около дома.

Последние слова, что он сказал мне, до сих пор повторяются в моей голове.

«Я обо всём позабочусь, моя милая девочка. Сегодня стало только началом для нас. Ты принадлежишь мне».

Он ошибся. Та ночь стала всем, что мы когда-либо имели. Она стала нашим началом и концом. Но, даже умерев, он не солгал, он обо всём позаботился. Моя бабушка переехала в один из лучших в городе домов престарелых. Потом, я узнала, что он оставил мне целевой фонд, чтобы я смогла пойти в колледж. Фонд оплачивал все мои расходы. На комнату, на питание и на книги. Я даже могла делать некоторые дополнительные расходы раз в месяц.

Я не могла поверить, что он сделал всё это, поэтому я убедилась, что потратила всё с пользой. Я трудилась так сильно, как могла, чтобы получить хорошие оценки. И даже закончила немного раньше. Благодаря тому, что у меня был неполный учебный день, я смогла проводить больше времени с бабушкой. Я смогла насладиться оставшимся временем с женщиной, которая воспитала меня. Она была мне не просто бабушкой, она была мне как мать. Она и мой отец были моей семьёй.

Я чувствую, как по щеке катится одинокая слезинка, когда я осматриваюсь вокруг и вижу, как люди едят свой Рождественский ужин, пытаясь укрыться от холода.

— Ты собираешься попрощаться? — спрашивает меня Пол.

— Я не могу. В моей жизни уже было слишком много прощаний, — может быть, это будет эгоистично, что я хочу просто ускользнуть, прощаться со всеми здесь будет настолько больно, что я не смогу этого вынести. Мне ещё нужно сходить на кладбище и попрощаться с бабушкой и папой.

Пол наклоняется и целует меня в макушку.

— Почему бы тебе не подождать до завтра? Там и правда начинается снег, — я смотрю в одно из гигантских окон, украшенных Рождественскими огнями, и вижу, что начинается снегопад.

— Я буду осторожна. Обещаю, — стараюсь я успокоить Пола. Он нехотя отпускает меня и лезет в карман, чтобы достать свой бумажник и дать мне денег.

— Пол, я в порядке, правда. Людям здесь они нужны больше, чем мне, — я возвращаю ему деньги. У меня их немного, но у меня всё ещё есть некоторое оставшееся от бабушки имущество, тем более я ничего не потратила, благодаря Вэнсу.

С тех пор, как я его потеряла, прошли годы, но моё сердце до сих пор болит. Я не могу найти в себе силы, чтобы двигаться дальше. Возможно, это случилось слишком быстро, или может это моя собственная память затуманивает моё сердце, но я чувствовала, что моя душа связана с его. Вот почему мне нужно уйти. Может быть, эти изменения помогут мне сделать следующий шаг в моей жизни. Неважно какой.

Он ещё раз обнимает меня, прежде чем отпустить.

— Ты можешь позвонить в любое время. Мы будем здесь.

Я улыбаюсь ему, а затем поворачиваюсь и выхожу в метель. Она намного сильнее, чем говорилось в прогнозе. Я запрыгивают в свою маленькую машину, и холодный воздух режет мою кожу. Я ещё плотнее запахиваю на себе пальто.

Я завожу мой автомобиль и молюсь, чтобы двигатель не перегрелся. Когда мне, наконец-то, удаётся завести машину, я кидаю последний взгляд на приют. Я на мгновение закрываю глаза и думаю о моём первом поцелуе, который произошел там с Вэнсом. Я последний раз вспоминаю его, а затем срываюсь с обочины.

Я ненавижу ходить на кладбище. Там я всегда чувствую себя такой одинокой. Сейчас стало ещё хуже, после того как бабушка ушла. У меня действительно больше никого нет. Когда я подхожу ближе к кладбищу, у меня начинают течь слёзы из-за всего, что я потеряла и что оставила позади. Мои слёзы превращаются в рыдания, когда я думаю о Вэнсе. Я стараюсь остановиться, но мои слёзы текут слишком быстро, и я не могу дышать.

Снег идёт слишком сильно, и я думаю, что на дороге что-то есть, поэтому ударяю по тормозам. Но дорога скользкая, так что мой автомобиль начинает скользить. Я стараюсь удержаться на дороге, но теряю контроль. Меня накрывает паника, я понимаю, что падаю в канаву. Я ехала по неоживленной трассе, так что мою машину быстро занесёт снегом. Я кричу, когда скатываюсь с дороги, и громкий металлический хруст наполняет мои уши, прежде чем всё погружается в темноту.

}Глава 2} }

Вэнс

Видеть перед собой своих отца и брата — это неописуемо. Я так долго надеялся, что этот день наступит, и теперь, когда он наступил, во мне так много эмоций, что я не могу говорить. Меня переполняет любовь и облегчение, когда я бросаю свою сумку и бегу к брату. Я обнимаю его, и он делает то же самое, наши первые объятия за столько лет.

— Я думал, что ты умер, — рыдает он, а я просто обнимаю его крепче. Так много нужно сказать, так много обсудить, но сейчас мне просто нужно всех увидеть.

Я смотрю на своего отца, стоящего на коленях. Его взгляд прикован к моей матери. Он смотрит на неё, как будто она призрак. Его лицо белое, рот открыт. Я отпускаю Хантера и сажусь, чтобы поднять его. Я обнимаю его, чувствуя, что часть его силы вернулась.

— Она настоящая, папа. Ты не спишь, — говорю я ему, потому что я думаю, что он, возможно, в шоке.

Я смотрю, как Хантер срывается с места и так крепко обнимает маму, что её ноги приподнимаются над полом. Сейчас она плачет, и Хантер тоже.

— Я знал это, — наконец-то шепчет мой отец. — Я всегда знал, что она жива.

Он не сводит с неё глаз, но не идёт к ней. Я смотрю на него и вижу, как одинокая слеза катится по его щеке, когда он видит, как Хантер обнимает её. Это очень эмоциональный момент, я знал, что так и будет. Нас не было долгое время, и мы с мамой рады, что наконец-то вернулись домой.

— Мама, это моя жена, Отем, — говорит Хантер. — У нас двое детей. Мы живём по соседству. — Он запускает руки в волосы, пока говорит это. — Чарли спит. А это наша дочь, Ариэль. Мы назвали ее в твою честь. Господи, столько всего произошло. — Хантер прижимает обе руки к голове, как будто она кружится. Я могу только представить, что они пережили с тех пор, как мы ушли.

— Мы всё объясним, — говорит моя мама, глядя на отца.

Становиться тихо, и как бы я не ненавидел то, что собираюсь сделать, но я должен.

— Мне нужно уйти, — говорю я, и все смотрят на меня. — Я знаю, что вы не понимаете, что произошло, и где мы были. Но как бы мне не хотелось остаться, я должен уйти. Но я клянусь вам, что вернусь.